Разные судьбы командиров 37 запасной бригады под Пензой

Мы уже не первый раз обращаемся к истории 37-й запасной стрелковой бригады (дивизии), которая располагалась под Пензой, а именно в районе Селиксы. Сегодня наша статья посвящена двум людям, которые внесли большой вклад в работу этой воинской части, а именно о комиссаре Федоре Гвоздовском и начальнике штаба Иване Завьялове.

Родился Федор Трифонович Гвоздовский в 1899 году в Санкт-Петербурге. Воспитанник детского дома в 1919 году пошел добровольцем на Гражданскую войну. За свою службу был удостоен медали XX лет РККА. Комиссар части Федор Гвоздовский, судя по воспоминаниям людей, прошедших через Селиксу в 1942 году, авторитетом не пользовался. В качестве примера приведем отрывок из воспоминаний коменданта Селиксы в 1942 году Льва Лебедя: «Большинство командиров-курсантов отнеслись к учебе очень серьезно, но были и такие, кто уклонялись от занятий и без дела бродили по лагерю, при возможности пьянствовали. Вот тут и со мной случилось такое...

К занятиям я относился очень серьезно, с увлечением, гордился доверием ко мне. Как-то днем, в свободное от преподавания время, я шел по лагерю мимо летнего клуба. На открытой сцене несколько молодых средних командиров (от лейтенанта до капитана) громко шутили, смеялись – в общем, резвились. Меня это привлекло, и я влился в их шумную компанию. И вдруг все мои случайные товарищи присмирели, и с испугом на лицах разбежались (они чувствовали свою вину). Я удивился и повернулся в сторону, откуда угрожала опасность.

Перед сценой клуба остановились командир полка и комиссар гарнизона – полковой комиссар (четыре шпалы) по фамилии Гвоздовский. Комиссар посмотрел на меня с ненавистью. У него был очень острый и проницательный взгляд. Я в недоумении стоял смирно с рукой под козырек. Представился, как положено. А он уничтожал меня презрительным взглядом, и громким до хрипоты голосом говорил:

- Страна истекает кровью, народ трудится днем и ночью, а они сбежали с занятий и болтаются без дела! Но у тех, что сбежали и прячутся, есть совесть, а этот разгильдяй, бездельник, сбежал с занятий и нагло смотрит в глаза...

Я не выдержал, и спокойно, не дождавшись окончания его речи, заявил:

- Я не разгильдяй и не бездельник, и смотрю не нагло. Я просто в недоумении от Ваших замечаний.

Он крикнул:

- Прекратить разговоры, немедленно отправляйтесь к начальнику курсов и пусть отправит Вас на трое суток на гауптвахту.

Я ответил: «Есть», и отправился к подполковнику – начальнику курсов. Он мне посочувствовал и посоветовал быть подальше от начальства, а особенно от комиссара Гвоздовского. Но на другой день я шел по самым окольным переулкам, и нос к носу снова встретился с Гвоздовским. Он посмотрел на меня колючими глазами, и произнес:

- А этот разгильдяй до сих пор не на гауптвахте. Ну, я займусь Вами и Вашим подполковником. Прочь с моих глаз! Сейчас же оформить арест.

Я ответил: «Есть», и ушел. Снова доложил подполковнику. Он вздохнул, и с сожалением сказал:

- Я же Вам, товарищ лейтенант, говорил. Ведь Вы у меня лучший преподаватель.

Но через двое суток я шел самыми безлюдными дорожками, и снова Гвоздовский. А я просто убежал, и прямо в поле, на трехчасовые занятия на тему «Взвод в наступательном бою». Уже на втором часу занятий я увидел, что к месту занятий подъезжает легковой автомобиль «эмка» (в гарнизоне было всего две легковушки – комбрига и комиссара). На вид я не растерялся (это мое боевое качество – в тяжелой фронтовой обстановке умел владеть собой), но сердце екнуло – перепугался изрядно. Тогда еще страх над командирскими головами витал. Массовые расстрелы комсостава в 1937 г. и расстрел 9 крупных генералов в самом начале войны хорошо помнились. Ну, думаю, конец.

Итак, подъехала машина, из нее вышли комиссар и командир полка (фамилии не помню), при котором организовали курсы. Я подал команду: «Взвод, смирно! Равнение на середину!». Подошел строевым шагом к комиссару, щелкнул подковами на каблуках сапог, приложил руку к головному убору и доложил:

- Товарищ полковой комиссар! Взвод командиров курсов усовершенствования занимается тактической подготовкой. Тема: «Взвод в наступательном бою». Отрабатываются учебные вопросы: 1) Отдача приказа; 2) Выдвижение на рубеж атаки; 3) Атака.

Комиссар приказал продолжать занятия. Ни слова не говоря, послушал отработку первого вопроса, сел в машину и уехал вместе с командиром полка.

Мне казалось, что все прошло на должном уровне, но после их отъезда мне стало еще страшнее, особенно когда, примерно через 20-25 минут, по учебному полю в нашем направлении бежал солдат. Он сказал, что меня срочно вызывает командир полка. Тут я совсем струхнул. Командир полка встретил меня сухо, и сказал, что меня срочно вызывает комбриг. Трудно кому-то понять мое состояние в то время. Нам были известны случаи (по слухам), когда в высший штаб вызывали командиров различных рангов, и после этого о них уже никто ничего никогда не слышал.

Пришел я в штаб бригады, мне указали дверь комбрига. Тогда комбриг и комиссар сидели фактически в одном кабинете, только двери с надписями «командир» и «комиссар» были разные, против их столов. Очевидно, меня в училище вымуштровали хорошо, и поэтому, увидев надпись «командир», я не утратил самообладания, особенно, после того, как я постучал, вошел в кабинет комбрига – начальника гарнизона, – и увидел еще и комиссара. Сапоги на мне были по мне, начищены до блеска, с металлическими подковками, руку прикладывать к головному убору, щелкать каблуками и рапортовать я умел лучше многих. Итак, получив разрешение, я вошел и отрапортовал:

- Прибыл по Вашему вызову, товарищ комбриг!

Он встал, по-доброму улыбнулся, вышел из-за стола, подал мне руку и сказал:

- Вот это орел!

Для меня это было неожиданно. Но еще больше я удивился, что комиссар встал из-за своего стола, подошел, и с теми же колючими глазами, но уже по-доброму, сказал:

- Это тот самый, о котором я Вам говорил.

Комбриг сел за свой стол и объявил, что он и комиссар приняли решение с завтрашнего дня назначить меня комендантом Селиксенского гарнизона.

Я представления не имел, что это такое. На это я ответил, что мне всего 22 года, я только еще лейтенант, обязанностей моих в наших условиях, в военное время, в уставе не предусмотрено – подведу я Вас, товарищ комбриг. А он говорит:

- А вот комиссар за Вас поручился.

- Да и на фронт мне скоро, – сказал я.

А комиссар говорит:

- Вот наведите порядок в гарнизоне, и на фронт отпустим».

На фронт попал и сам Гвоздовский. Но вот, что интересно. Доверили ему в 1943 году лишь должность заместителя командира 175 гвардейского стрелкового полка по политчасти. Как известно, в это время дивизиями командовали даже подполковники, а полками майоры. Должность заместителя командира стрелкового полка чаще всего была майорской или капитанской, а тут целый полковник. Возможно, что это связанно со скандалами в Селиксе, в том числе и с людьми, про которых мы писали раннее (Ткачев, Русских).

Очень мало провоевал Федор Трифонович в этой должности. Уже 26 октября 1943 года он был убит, освобождая Днепропетровскую область от нацистов. Вот строки из наградного листа на погибшего полковника: «Товарищ Гвоздовский за время пребывания в полку (с 12.10.43 г.) все время находился в боевых порядках батальонов и проводил воспитательную работу среди бойцов и офицеров, доводил до сознания каждого бойца боевые приказы и задачи - воодушевляя весь личный состав своим бесстрашием и энтузиазмом. 19.10.1943 года под его руководством 2-й батальон, с которым он находился, отбил 3 контратаки немцев, поддерживаемых танками, уничтожив при этом до 200 солдат и офицеров, 7 пулеметных точек и подбито 2 танка. В результате чего полк ворвался в город Верхне-Днепровск и продвинулся до 30 км. вперед. В боях за д. Адамовку Криничанского района Днепропетровской области - 26.10.43 г. при отражении контратаки с превосходящими силами противника товарищ Гвоздовский был убит».

Представляли его посмертно к Ордену Отечественной войны первой степени, но и здесь поменяли на вторую. Необходимо отметить, что жена Федора Трифоновича Юлия Ивановна жила в Селиксе и вполне возможно, что родственники Гвоздовского живут в нашей области.

И совсем иначе развивался жизненный путь начальника штаба бригады (дивизии) Ивана Григорьевича Завьялова. Уроженец Тверской области, он в 1929 году связал свою жизнь с Красной Армией. Командуя батальоном отличился в боях с японскими частями у озера Хасан, за что был награжден орденом Красной Звезды. В тяжелых боях 1941 года майор Завьялов командовал 860 стрелковым полком. Под его руководством полк успешно вышел из окружения, нанеся при этом значительный урон немецким захватчикам и участвовал в сражениях на подступах к Москве. Сам майор Завьялов участвовал в боях с неприятелем и в одном из них был тяжело ранен. После госпиталя он оказался в Селиксе начальником штаба 37 запасной стрелковой бригады(дивизии). Здесь он задержался надолго и имел хорошие характеристики, что было редкостью. В качестве примера обратимся к наградному листу: «По окончании Военной Академии им. Фрунзе, в августе 1941 г. принял стрелковый полк и выбыл в действующую армию, где находился до января 1942 года. Был тяжело ранен в области кишечника и после излечения по состоянию здоровья (ограничено годен 2 степени) был в июле 1942 года направлен начальником штаба 37 запасной стрелковой бригады. Работая в данной должности около 2 лет товарищ Завьялов, не считаясь с состоянием здоровья, приложил много энергии в деле подготовки полноценного пополнения фронту, формированию маршевых рот, оказывая практическую помощь частям в боевой подготовке и воинском воспитании переменного и постоянного состава бригады. Всего при активном и непосредственном участии товарища Завьялова было отправлено из частей бригады в действующую армию свыше 173 тысяч рядового и сержантского состава. Товарищ Завьялов является образцовым офицером в военной подготовке, идеологической выдержанности в личном быту и работе. Вполне достоин Правительственной награды Ордена Отечественной войны первой степени».

И до конца войны подполковник Завьялов был начальником штаба уже 37 запасной стрелковой дивизии, развернутой из бригады. Ну, а самых своих высот Иван Григорьевич достиг после войны. Он дослужился до звания генерал-полковник, стал доктором военных наук и автором большого количества работ по военному искусству. А самое интересное, именно Завьялов, является первым кавалером Ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» первой степени и, соответственно, первым полным кавалером этой награды (всего 3 степени). Первая степень является одной из самых редких наград в истории нашей страны. Скончался генерал-полковник Завьялов 7 декабря 1999 года в Москве.

Автор: Олег Грязнов