Из слесаря – в стеклодувы: пензенец создает из стекла произведения искусства

Небольшую квартиру пензенца Александра Меркулова можно сравнить с музеем или выставочным залом. В сервантах и шкафах, на тумбочках и даже на подоконниках расставлены его работы – стеклянные вазы, фужеры с тонким узорами, витиеватые подсвечники, чайник и даже стеклянный самовар, который в руки взять боязно, но и глаз не оторвать.

Александр Игнатьевич проводит экскурсию: вот эту вазу он выдувал специально для супруги. Эти два витиеватых фужера невероятной красоты создал для свадьбы дочери. Многое из того, что находится в небольшой квартире Александра Игнатьевича, побывало на всесоюзных и заграничных выставках.

Это сегодня об Александре Меркулове, признанном мастере стекольного дела, знают многие. А между тем, его творческая история началась со случайной встречи с приятелем, который показал ему маленькую стеклянную фигурку в виде чертенка.

ОБЫЧНЫЙ ДЕРЕВЕНСКИЙ ПАРЕНЕК

Как говорит Александр Игнатьевич, в Пензу из села Скачки он приехал взрослым самостоятельным парнем. На тот момент ему уже исполнилось 14 лет.

«Это был 1954 год, я окончил седьмой класс и принял решение поступать в пензенское ремесленное училище, где готовили слесарей, – вспоминает Александр Игнатьевич. – Отца увидеть мне не довелось, он погиб на фронте, сидеть на шее у матери не хотел. Поэтому и решил податься в Пензу. В училище нас обували, одевали, кормили, мы проходили настоящую производственную практику на промышленных предприятиях. А после выпуска практически весь наш курс трудоустроили на пензенский дизельный завод. Он тогда только открылся, в его цехах собирали дизельные двигатели для китобойной флотилии. У меня была хорошая по тогдашним меркам зарплата – около 600 рублей в месяц. Тем, кому было нужно, давали комнату в общежитии. Нас, мальчишек, растили и учили более опытные коллеги. В свои 17 лет мы трудились наравне со взрослыми, нам доверяли сложную и ответственную работу. Я был уверен, что всю жизнь проработаю на заводе и вспоминаю свой первый профессиональный опыт как один из лучших».

ВЗЯЛ НА СЛАБО

Но жизнь идет своим чередом и преподносит самые неожиданные сюрпризы. Через несколько месяцев после возвращения из армии школьный приятель пригласил молодого и смекалистого Александра поработать на стеклодувном участке Пензенского научно-исследовательского института электронно-механических приборов (НИИЭМП). Александр уже собрался отказаться от предложения, но приятель показал ему маленькую стеклянную фигурку, которую сделал сам. Она-то и стала большим поворотом в судьбе Меркулова.

«Я сомневался, но согласился. Не совсем понимал, что я буду делать в НИИ. Не было опыта и знаний. Но мне всегда было интересно что-то новое», – улыбаясь говорит Александр Игнатьевич.

Настойчивый и целеустремленный парень ставил перед собой цели и достигал их. С лёгкостью окончил вечернюю школу, поехал в столицу поступать в химико-технологический университет имени Д. И. Менделеева. Правда, здесь его постигла неудача, экзамены провалил. Но расстраиваться не стал и с первой же попытки сдал экзамены в пензенский Политехнический институт, выбрал кафедру «Химическое машиностроение и электрохимические производства» (ныне – ПГУ, кафедра «Технология машиностроения»).

ПОМОГЛО ЧУТЬЕ И ДЕРЕВЕНСКАЯ ХВАТКА

Александр Игнатьевич продолжал работать в НИИ, новая работа увлекала его. В рабочее время выдувал колбочки, пробирки, стеклянные конденсаторы. А свободное посвящал художественному стеклу.

Как по волшебству, при помощи газовой горелки обычное прозрачное лабораторное стекло в руках Александра Меркулова превращалось в изящные сосуды, сверкающие всеми оттенками радуги.

«Я не знаю, как это начало получаться. Наверное, чутьё. Может быть, дело – в деревенской хватке, потому что деревенские мальчишки умеют многое, – задумчиво говорит он. – Работать со стеклом научился достаточно быстро. Помогала научная литература, советы коллег. Освоил старинный стеклодувный способ, который сочетает в себя выдувание с лепкой сплошного стекла».

Незаметно подкрались 80-е годы. Первые работы Александра Меркулова показали на заводской, а затем – на областной выставке. С легкой руки членов жюри мастеру открылась дорога на Всероссийские и Всесоюзные фестивали народного творчества. Успех был ошеломляющий, Меркулов стал дипломантом и дважды лауреатом престижных выставок, его работы экспонировались в Венгрии, Германии и США. Персональные выставки проходили в Москве и в Ялте. Более того, работы пензяка получили высокую оценку специалистов училища им. С.Г. Строганова.

Что интересно, даже в непростые 90-е годы, в серьезный производственный кризис, Александр Игнатьевич не бросил свое хобби. Более того, оно приносило ему определенный доход.

«Стекло и изделия из него на Западе ценились высоко, – говорит Меркулов. – Большая часть моих заграничных поездок пришлась на 90-е годы, когда в нашей стране было сложно достать хорошие вещи и технику. Я многое привозил из-за границы, так что в годы перестройки моя семья ни в чем не нуждалась».

В ОГНЕ РОЖДАЛИСЬ ИДЕИ

О том, что работы Александра Меркулова не похожи ни на какие другие, говорят многие. Работает он на простой газовой горелке. В стекле использует цветную венецианскую нить, радужное напыление. Кстати, именно из-за этого напыления многие путали работы Меркулова с чешским стеклом.

«Откуда берутся идеи? Не знаю, просто рождаются в голове. Я их отрисовываю на бумаге, а потом постепенно воплощаю в жизнь. Каждый элемент фужера, вазы или подсвечника – это отдельный кропотливый труд. Порой на одно изделие уходит несколько дней. А вот этот самовар я делал неделю, – показывает Александр Игнатьевич. – Каждый его элемент – это отдельная деталь, которую нужно припаять к основе. И это хорошо, если сразу получится. А то можно собрать все изделие, а последняя ручка или краник встанут не так, как нужно. И все – полдня работы насмарку».

В октябре этого года Александр Игнатьевич отметит 85-летний юбилей. Художественным стеклом он уже не занимается. Подводит здоровье.

«Многие спрашивают, какая из моих работ была самой сложной. У меня до сих пор нет ответа на этот вопрос. Каждая – интересна и сложна по-своему. Но та часть, которая хранится дома, – это центр моего творчества. И я не продам ее ни за какие деньги», – говорит он.