Слово о Бродском: на троих, для многих, обо всех

Новую работу актера областной драмы Павла Тачкова «Бродский на троих» неизбежно тянет сравнивать с его предыдущей - под названием «Про это» по стихам Маяковского. Правда, сам режиссер-постановщик отрицает прямую связь, однако аналогии неизбежно напрашиваются хотя бы потому, что 60 минут действия снова разыграны тем же численным составом, но на этот раз сугубо мужским.Игровая схема при этом выстроена принципиально иная: тогда она виделась как «2+1» (Тачков и Миленькая + Одуло, причем взаимодействие первых двух было взрывным столкновением двух мощных энергетических зарядов), теперь же воспринимается как «1+2» (Тачков в роли лидера + Горячев и Исаев в качестве аккомпанирующего состава). Решающим фактором остается то, что в сочетании «музыкально-поэтический» оба слова совершенно равноправны.

Алексей Горячев (гитара, голос) и Александр Исаев (саксофон) – два человека, для которых музыка является важнейшей составляющей жизни, но не стала единственным занятием: первый, с сильной склонностью к року, работает в IT-сфере, второй, хоть и давно играет джаз в зареченском биг-бэнде, еще и штатный журналист. Вместе они прошлой весной образовали дуэт «4.0.3», который позже расширился до квартета благодаря бас-гитаристке Тае Гришиной и ударнику Михаилу Москвитину. (Последние из названных, кстати, неожиданно возникли на сцене ради одного номера ближе к финалу, весьма своевременно подкрасив звуковую палитру. И в этом контексте хрупкая девушка с тихой улыбкой смотрелась неотразимо, тем более что из своих четырех струн извлекла немало).

Песни Алексея Горячева, составляющие основу репертуара «4.0.3», составили и музыкальную основу спектакля - хотя нашлось место и для Леннона-Маккартни, и для Стинга, и для бессмертной темы «Тень твоей улыбки». В итоге, как обычно, становится особенно интересно искать и находить аналогии, оценивая, насколько неожиданно иные мелодии перекликаются со стихами и оттеняют, а то и дополняют их. (Ровно то же самое ощущалось и в предыдущей постановке).

На самом деле, переход от агитатора-горлана-главаря к опальному рыжему тунеядцу тоже по-своему логичен. Здесь к месту будет вспомнить высказанное в 1985 году Юрием Карабчиевским мнение: «Маяковский обозначил тенденцию, Бродский - утвердил результат. Только Бродский, в отличие от Маяковского, занимает не одно, а сразу несколько мест, потому что некому сегодня занять остальные».

Мнение, спору нет, не бесспорное, но живой читательский интерес к Бродскому спустя годы не угасает, да еще и стабильно получает подпитку от молодой аудитории. А потому нести в массы его и по сей день не всем понятные блистательные строчки – дело вполне благодатное. Весь вопрос в том, какими средствами. Тачков с его любовью к поэзии, пожалуй, вышел на верный путь, соединяя свою страсть к звучащим стихам со звуками музыки в камерном пространстве Дома Мейерхольда, где зрители находятся в шаговой доступности.

Правда, сразу вспоминается еще одно высказывание – на этот раз Михаила Айзенберга, относительно того, что Бродский многое открыл в русской поэзии, но закрыл еще больше. И дело не только в том, что уши его давно уже торчат отовсюду: он в принципе сложнее, чем даже может изначально показаться, особенно когда речь идет о чтении вслух, и здесь бывает трудно не споткнуться.

Всякий, кто читал стихи Бродского, знает, как часто в них встречается прием, именуемый «анжамбеманом», то есть переносом части фразы (иногда лишь единственного слова) из одной строчки в другую. Это впечатляет глаз, но гораздо труднее воспринимается на слух, а главное, требует от произносящего предельной точности при чтении, поскольку иначе ритм ломается сразу.

Кроме того, все хоть раз слышавшие, как сам Бродский читает вслух, навсегда запоминают его странно-заунывную манеру, в которой главной составляющей как раз является ритм, а не эмоция. Тачков уже на первых минутах спектакля напоминает именно об этих тягучих интонациях, воспроизводя их предельно точно, чтобы потом уйти в совершенно иные, но затем снова вернуться к ним же в финале: автор с нами, он здесь, он незримо присутствует, как ни произноси его стихи.

При этом отметим: если в спектакле «Про это» герой вполне однозначно воспринимается как Поэт, да еще и носитель совершенно определенного имени из соответствующего пантеона славы, то в «Бродском на троих» скорее видишь многоликого Читателя, примеряющего на себя темы, ситуации и чувства, очерченные в стихотворных строчках. (Так, слушая чужие песни, всякий раз ощущаешь их прежде всего в связи с самим собой). И потому-то внутри очень условного повествования, где путь следования намечен разве что пунктиром, ощущаешь сразу несколько персонажей, у каждого из которых свой отклик на стихи Бродского - ведь внутри бушует собственная история.

Выбранный для выполнения задачи мужской состав в итоге формирует и вполне ожидаемое настроение сдержанного (по большей части) мучения: смутный объект бушующих чувств уже навсегда скрыт от взгляда, но «время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии». Отсюда и всплески откровенности (хоть и не на грани фола), и грубоватая недвусмысленность простых слов (хоть и в мастерском обрамлении), да и та самая тень улыбки то и дело проскальзывает щемящим лейтмотивом. В общем, «становится грустно (немножко), но так всегда и бывает, когда мужчины без женщин».

Прощаясь со зрителями, Павел Тачков, в активе которого уже четыре музыкально-поэтических спектакля, объявил, что пятое июня стало официальным днем рождения творческого коллектива - театра «Слово». И это означает, что впереди новые работы, которые заставляют иначе ощутить знакомые стихи и музыку, а на незнакомые - обратить внимание.

Автор текста Дмитрий ИНЮШКИН