О книгах, страстях, Есенине и пензенском «Театре на обочине»

Каждая премьера любого театра - событие для любого города. Будь то Пенза, где только что отгремел очередной фестиваль «Jazz May-2019», или Монтерей, Калифорния, известный тем, что здесь в 1967 прошел первый огромный рок-фестиваль, ставший началом знаменитого «Лета любви», перепахавшего во всем мире целое поколение…

Но, гораздо раньше этот городок стал известен по «монтерейскому циклу» великого американского писателя Джона Стейнбека, открывшему еще в 30-е годы прошлого века Америке, а затем и всем остальным удивительный мир промышленных кварталов и живописных трущоб городка на Тихоокеанском побережье США. Мир неприкаянных лоботрясов и шалопаев, молодых и не очень, не устроенных в жизни, полностью подходящих под определение «антисоциальных элементов», питающих исключительное пристрастие к дешевому алкоголю, но добрых, искренних, честных, верных, вызывающих и у автора и у читателя живейшую симпатию.

24 и 25 мая этого года в знаменитом пензенском «Театре на Обочине» ожидается премьера спектакля «Весна нашей жизни» по произведениям Джона Стейнбека. Тут согласно маркетинговой теории, наверное, необходимо напомнить, что он был лауреатом Нобелевской премии» - тогда купят… Но это ерунда. Не в премиях дело, а в том, живут ли произведения автора, имеют ли они отношение к жизни, в том числе и к нашей? Шпиттелер, Хейденстам, Эйкен или Ойкен - даже нет договоренности как по-русски писать… Герта Мюллер, Элис Манро, Гао Синьцзян… это уже из современных. Но их даже на русский не особенно пытаются переводить, ибо нет интереса, не то, что читательского, но даже коммерческого…

Сами «театралы с обочины» вздыхают, что Стейнбека не знают тоже… Как? Стейнбек при социализме считался «правильным» американским классиком, поднимающим темы социальной несправедливости и бесправия, пекущимся о положении обездоленных в «буржуазном мире». Одни названия его произведений чего стоят - «И проиграли бой», «Гроздья гнева» - и они вполне соответствуют своим названиям… Последнее произведение даже вошло в классическую советскую серию «Библиотека всемирной литературы» в 200 томах, комплект которой в том числе, преподносили в дар участникам XXV съезда КПСС. Шеститомник же Стейнбека уже на излете советской власти вышел тиражом 1 700 000 (один миллион семьсот тысяч) экземпляров - и еще не всякому по подписке был доступен! Суровые были «совковые» времена - колбасы не было, водка только по талонам - читали…

И вот теперь, взявшись за этот литературный материал, «театралы с обочины восклицают»: «Можно долго рассуждать, почему в Пензе, где чуть ли не каждый считает своей обязанностью делиться в соцсетях рецензиями на прочитанные книги, практически никто не знает об этом авторе. Но есть ли смысл в этих рассуждениях?»

Позвольте, как же так? Ну, ладно миллионные тиражи Стейнбека. «Малая Земля» Брежнева тогда же еще большими тиражами выходила, а читал из ныне живущих, может статься, я один… Но вот Стейнбека точно не я один читал…

Если вдуматься, для студентов начала девяностых годов прошлого века, Стейнбек оказался удивительно созвучен ритмам их жизни… Нет, не остросоциальные «Грозди гнева» - хотя к тому было близко… но! Мы все же не знали настоящего голода, настоящего отчаяния, дыхания городского Молоха. Мы тогда просто ощутили под своими ногами пропасть и, посмотрев вперед, не увидели никакой внятной перспективы. Но, оглянувшись вокруг, поняли, что на сегодняшний день не все так плохо… и с радостью узнали себя в персонажах Стейнбека. Благодушных, радостных, благодарных своим друзьям и Жизни вообще, и просто плюющим в навязываемое мрачное будущее балбесах монтерейских трущоб.

Стейнбека зачитывали до дыр мы все… Его прочитал - и проникся - даже человек, не прочитавший больше ничего - ну еще Толкиена, но тот ему не понравился. Мы перекидывались фразами из его произведений… Нам на мгновение казалось, что только такая жизнь возможна и правильна среди того, что творилось вне нас.

Найдет ли это отклик в теперешних молодых и не очень зрителях?

Ну а почему бы нет?

Девяностые прошли, и теперь для нас Стейнбек совсем не то, что было тогда… Теперь это литература. Но неожиданно находящая отклик в литературе же.

Начал в преддверии театральной премьеры перелистывать Стейнбека и наткнулся на одну крайне интересную параллель…

Весной этого года вышла самая объемная (750 страниц), подробная и обстоятельная на сегодняшний день биография Мариенгофа. Автор - Олег Демидов. Называется «Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов». Естественно, при рассказе о жизни и творчестве Мариенгофа, одним из главных сюжетов неизбежно становится история дружбы с Есениным. И неизбежно затрагивается тема трагической гибели едва ли не самого любимого в народе поэта.

Демидов рассматривает три версии трагедии в гостинице «Англетер». Первую - классическую - о самоубийстве с перечислением возможных причин личного характера. Вторую - конспирологическую - об убийстве.

И третью, «на которой мы настаиваем, — неудачная шутка. Есенин хотел разыграть Эрлиха: вручил записку со стихотворением, выпроводил (думал, прочитает, прибежит обратно!), накинул веревку, услышал шаги — спрыгнул... Человек за дверью прошел мимо».

Читаю я это и думаю: «Боже мой, это где-то уже было…». И точно! Вспоминаю роман «монтерейского цикла» Стейнбека «Квартал Тортилья Флэт». Там один из персонажей рассказывает друзьям историю о том, как парень пытался повеситься из-за любви к девушке. Его отец вовремя заметил и обрезал веревку. Девушка впечатлилась - не каждой дано так далеко завести мужчину - и вышла за него. Но это не конец истории

«Вьехо Раванно думал примерно так: «Грейси вышла замуж за Пита потому, что он повесился. Я тоже повешусь, и, может, тогда Тонна выйдет за меня». А потом он подумал: «Если меня сразу не снимут, я умру. Надо, чтобы меня сразу сняли».

«Вам следует знать, - продолжал Хесус Мария, - что на этой заправочной станции есть сарай с инструментами. Рано утром вьехо приходил туда, отпирал сарай, разравнивал песок и поливал цветы прежде, чем станция открывалась. Остальные приходили на работу к восьми часам. И вот как-то утром вьехо вошел в сарай и приладил там веревку. Потом он стал ждать восьми часов. И когда он увидел, что остальные подходят к станции, он надел петлю на шею и спрыгнул с верстака. И как раз в эту минуту ветер захлопнул дверь сарая».

Бывают странные сближенья… Связи между двумя этими историями, разумеется, никакой… Но совпадение лично меня впечатлившее…

Остается вопрос - зачем я это все рассказал?

Отвечу из Стейнбека же: в этой истории «нет никакого ясного смысла, и все-таки кажется, что смысл в ней есть. Я только не знаю, какой».

А какие смыслы выйдут из монтерейских романов Стейнбека в «Театре на обочине» -увидим уже совсем скоро.

Автор: Максим Денисов.